Распространенное утверждение о том, что в России рост зарплат опережает рост производительности труда, не более чем миф, утверждает замдиректора Центра трудовых исследований Ростислав Капелюшников в статье «Производительность и оплата труда: немного простой арифметики». При этом в последние годы можно наблюдать удешевление рабочей силы для бизнеса, особенно в промышленном секторе.
Принято считать, что зарплаты в России растут быстрее, чем производительность труда, что снижает конкурентоспособность и отдельных компаний, и экономики в целом. В конце 2013 года о «жизни не по средствам» и опасной эскалации заработной платы при удручающе низком уровне производительности труда заговорили высшие руководители государства.
Так, министр экономического развития Алексей Улюкаев заявлял, что «повышение производительности труда становится практически безальтернативным источником экономического роста и повышения национальной конкурентоспособности». Сегодня, когда ситуация в экономике ухудшилась, низкую производительность труда стали называть причиной всех бед.
Капелюшников доказывает, что расхожее представление об опережающем росте трудовых издержек по сравнению с ростом производительности труда имеет мало общего с реалиями современной российской экономики. В последние пятнадцать лет зарплаты и производительность находились в относительном равновесии. При этом преобладала тенденция к снижению удельных трудовых издержек.
Капелюшников утверждает: заблуждение относительно «перевеса» зарплат над производительностью труда появилось из-за некорректного сопоставления данных.
В последние годы рабочая сила обходилась владельцам компаний (в относительном выражении) примерно в полтора раза дешевле (если не учитывать скрытые выплаты), чем в 1997 или 2003 годах. Из каждого рубля добавленной стоимости, созданной в промышленности, на выплату официальной зарплаты в эти годы уходило чуть более 20 копеек, а вместе с отчислениями в социальные фонды – чуть более 25 копеек.
«Никогда раньше российские промышленные предприятия не находились в данном отношении в столь благоприятном положении», – делает вывод Капелюшников.
Он также подчеркивает, что в период 2003-2012 годов производительность труда в обрабатывающих производствах росла быстрее зарплаты шесть лет из десяти. Еще два года эти показатели были равными.
Утверждение о том, что в России рост производительности труда не поспевает за зарплатами, существует вместе с казалось бы абсолютно противоположным мнением о том, что зарплаты в стране одни из самых низких в мире. Данный парадокс не вызывает никаких сомнений в обществе. Но Капелюшников этот миф также развенчивает.
Место России в межстрановом рейтинге зависит от того, учитываются ли скрытые выплаты или нет. Если учитываются, то Россия попадает примерно в середину списка экономически развитых стран. Доля оплаты труда в ВВП оказывается у нее выше, чем в Польше, Словакии, Норвегии или Южной Корее, и примерно такой же, как в Венгрии, Финляндии, Испании или Австрии.
Если же учитывается только официальная оплата труда с исключением скрытых выплат, то Россия сразу «скатывается» в нижнюю часть списка. Только в двух странах – Мексике и Чили – показатель доли оплаты труда в ВВП оказывается ниже.
